Первый путч я пропустил. Отдыхал с родителями на турбазе и вернулся в Москву когда все закончилось. В воспоминаниях только «Лебединое озеро» пойманное на проволоку старым телевизором. Хотелось бы написать что «вернулись мы совсем в другую страну», но нет. Все было по прежнему.
Второй путч застал меня в Москве. За воскресными событиями следили в телевизоре. Было тревожно, но все это происходило где-то далеко. Самое сильное впечатление — штурм телецентра в прямом эфире.
В понедельник, четвертого, я ехал в школу на метро и смотрел, вместе со всеми, на Белый дом. Машинист, что бы утолить свое и наше любопытство еще и задержался на мосту на пол минуты. До начала стрельбы было еще часа два.
Все были взбудоражены происходящим. Кое-кто из одноклассников сбежал с уроков и попытался пройти к Белому дому. Добрался, но сквозь отцепление не пустили. Тех кто не сбежал, отпустили по раньше. Напутствовали ехать прямиком домой и ко всяким Белым домам не соваться.
Я доехал только до Арбатской. Дальше поезда не ходили. Вышел в город и с толпой страждущих влез в троллейбус. Троллейбус вывез до Кутузовского проспекта. Дальше память подводит. Помню что шли по Кутузовскому проспекту. Помню что встретились с мамой (хотя совершенно не помню как, мобильных-то не было). Помню как оглядывался в сторону Белого дома, но мало что мог разглядеть…
Военных, снайперов и стрельбы в живую я так и не увидел. Расстрел парламента смотрел по телевизору, в новостях.
Во вторник, опять в школу. На метро, мимо черных провалов окон Белого дома. На короткое время Белый дом стал Черным домом. В школе обменивались впечатлениями и пытались учиться. Но получалось плохо. Учителя обсуждали с нами случившееся и делились новостями.
Как и после первого путча, все быстро вошло в норму. Черно/Белый дом покрасили, вставили окна и вместо часов повесили орла.