Грохот капель переспелых не дает уснуть.
Дождь шумит, рисует в окнах неизвестный путь.
Бьет чечеткою по крыше, шелестит в листве.
И зовет куда-то выше. К солнцу и весне.

Куда ты рвешься, фарами мигая,
Мой путь своим пытаясь зачеркнуть?
Лети, лети. Тебя я пропускаю —
Дорожные работы преграждают путь.

Мои стихи несовершенны.
То с рифмой напортачу я,
А то сравнения бесцельно
Куда-то уведут меня.

Я изменил прекрасной музе,
Стараясь тщетно разгадать
Какой строкой какие струны
Дано мне было задевать.

Но в тайну музы не проникнув,
Ее хрустальный шепоток
Я заглушил своим же криком
И больше сочинять не мог.

Я разучился петь и плакать.
Любить, страдать, писать стихи.
Я с горя сердце в ларчик спрятал
И в море выбросил ключи.

Безумия эхо настигло меня,
Накрыло волною из льда и огня.
То страх, то блаженство, то жар, то озноб.
И разум мой в клетке из прожитых снов.

«Привет». Но только тишина
Ему презрительно молчала.
И ничего не отвечала,
Уже как час была мертва…

Здесь каждый шум и каждый шорох
Надежду тщится возрадить.
Надежда поживет немного,
Но в тишине спешит почить.

Нам нечего делить, и нечего терять.
Меж нами нету ни вражды, ни страсти.
Но почему так боязно менять
То малое что нынче в нашей власти?

Есть целый мир, но как он далеко.
Не долететь обрывкам слов и песен.
Есть целый мир, но что нам до того?
Он и без нас прекрасен и чудесен.

Пусть плеском разбавляет тишину
Великий океан что разделяет
Несчастных двух безумцев на плоту
И прочий мир который их не знает.

Не по своей вине я грешен иль невинен,
В моей душе живет неведомый огонь.
То тлеет, то горит. И нету в целом мире,
Той силы что смогла б повелевать огнем.

Картонный герой с нарисованной шпагой.
Без блеска в глазах, со словами из книг.
Тобою придуман, тобою отравлен.
Игрушка и боль. Несбыточный миф.